1942 г., июль. После июньского наступления немцев на Харьковском направлении наша, 38-я стрелковая дивизия вновь сформировалась в районе Сталинграда, вошла в состав Степного фронта и была направлена в район Абганерово с задачей – сдерживать противника на дальних подступах к Сталинграду.
Здесь в ожесточенных боях с превосходящими силами немцев части нашей дивизии упорно держали рубежи обороны в безлесной, выжженной солнцем степи, часто пересекающиеся мелкими балочками.
Трудно, очень трудно было сдерживать бешеный натиск, превосходящие силы гитлеровцев и всё же где-то в конце июля, севернее Абганерово, остановив противника, наши части подготовили и провели успешное наступление по всем правилам наступательных операций того времени, сейчас даже трудно представить себе, каких это стоило усилий.
Была проведена мощная артиллерийская подготовка, затем на бреющем полете проутюжила передний край немцев, штурмовая авиация и солдаты ринулись в бой.
Особенно характерно выделялись курсанты одного из пехотных училищ. Наши связисты, обеспечивая связь управления дивизии с полками, проявили много мужества и находчивости.
Руководил ходом наступления командующий нашей 64 армией генерал-майор Шумилов, прибывший на наблюдательный пункт нашей дивизии.
Только после того, как немцы ввели в бой большие танковые силы, им несколько удалось восстановить положение.
Чем ближе к городу, тем ожесточеннее наши части вели оборонительные бои. Затем наша армия заняла оборону южнее города, в ее составе наша дивизия встала против 20 румынской дивизии в районе Бекетовки.
В период ожесточённых боёв в городе наша дивизия, вплоть до 19 ноября держала оборону. Никаких особых изменений не произошло.
Но вот и 19 ноября 1942 г., я вместе с начальником связи дивизии майором Токоревым, его заместителем по радио капитаном Леончиковым Михаилом, командиром батальона связи Добровольским Михаилом выехали на передний край, где было сосредоточено такое количество огневых средств, что даже сейчас трудно представить себе, и всё это обрушилось на противника. И, надо сказать, что даже сравнительно легко преодолев сопротивление румын, наши части начали наступление по окружению группировки немцев в районе Сталинграда.
После того, как наши войска южной группировки соединились с войсками, начавшими окружение с севера, сопротивление немцев первое время было ожесточенным.
Гитлеровцы цеплялись за каждую балку. В одну из январских ночей стремительными действиями немцев вышибли из Сорептенской балки, и они так бежали, что, когда мы побывали в их блиндажах, еще топились печки и всё было оставлено, вплоть до личных вещей.
Но вот и немцы очевидно осознали свою безысходность. Характерен такой случай: примерно 27-28 января 1943 года ночью в нашу дивизию прибыл парламентер из немецкой дивизии, которой командовал генерал-майор Фон-Дреббер, и от его имени предложил сдачу в плен этой дивизии гитлеровцев, стоящих против нашей дивизии.
Наш комдив генерал-майор Сафиуллин по указанию штаба армии решил направить для принятия капитуляции начальника связи дивизии майора Токарева. Смелый, волевой командир, атлетического телосложения майор Токарев, взяв с собой переводчика и небольшую группу автоматчиков, вместе с немецкими парламентерами поехали через немецкие части в штаб дивизии, который располагался в самом городе. Это двухэтажное здание. Поднявшись на второй этаж, оставив автоматчиков в коридоре, только с одним переводчиком майор Токарев вошёл к генералу Фон-Дребберу, тут же находился его заместитель и начальник штаба дивизии (фамилии их я так и не узнал), он сказал: – «Майор Токарев прибыл для принятия капитуляции вашей дивизии. Предлагаю дать приказ о прекращении военных действий на участке фронта, занимаемой дивизией, всему офицерскому составу сдать оружие здесь, штабных офицеров и солдат построить перед зданием штаба. Вам лично и начальнику штаба дивизии разрешаю личное оружие оставить при себе».
Генерал Фон-Дреббер отдает приказ начальнику штаба и тот, сидя у телефонной станции, сам лично отдаёт приказ в полки.
Начали являться офицеры, докладывают о прибытии, вынимают пистолет, целуют его лично командиру дивизии. Так до последнего офицера.
Затем уже к утру вышли к построившимся штабным подразделениям. Обходя строй солдат, на майора Токарева набросился один озверелый фашист из штабного взвода. Майор Токарев со всей своей силой прикладом пистолета далеко отбросил эту фашистскую нечисть, на этом инциденты и закончились.
Весь личный состав этой немецкой дивизии строем направился для принятия под охрану наших солдат в плен.
Это была первая немецкая дивизия, сдавшаяся добровольно нашим войскам.
Так началось разложение обречённых немецких частей. В период боёв на подступах к Сталинграду и при разгроме окружённой немецкой группировки я служил заместителем командира 122 отдельного батальона связи 73 гв. стр. дивизии. Командиром батальона был капитан Добровольский Михаил. Начальник связи дивизии – майор Токарев, его помощник по радио – майор Михаил Леончиков.
Но вот и второе февраля 1943 года. Наши части окружили полностью площадь, где стоит универмаг, и только тогда фельдмаршал Паулюс сдался.
Отгремели последние залпы и мы, участвующие в разгроме трёхсоттысячной немецкой армии оказались в глубоком тылу, наши войска далеко продвинулись вперед. Все ощущали это – вчера шли жестокие бои, а сегодня мы в тылу.
Страшно вспоминать, что сделали немцы с городом, отдельные единичные дома, уцелевшие от разгрома – это была чудесная редкость.
Улиц нет, кругом груды щебня, развалины. И, к моему счастью, в сентябре 1962 года я вновь пребывал в Волгограде, он стал не просто неузнаваемым, а стал совершенно новым, современным, чрезвычайно красивым городом. Я был и возле универмага, где пленили Паулюса, так там и сейчас универмаг.
Я видел легендарный дом Павлова – теперь это великолепное пятиэтажное здание и в нём размещается музей.
12 января 1963 г. Бирюлин Е.Ф.
