Дневник неизвестного офицера 79-й немецкой пехотной дивизии за период с 21 сентября 1942 г. по 15 января 1943 г.

7-Е ОТДЕЛЕНИЕ ПОАРМа 62

ПЕРЕВОД.

СЕКРЕТНО.

ДНЕВНИК

неизвестного офицера 79 нем.пех.див.

(предположительно колонна снабжения)

Записки на период 21 октября – 15 янв.

21 октября – В Лучинском перешли через Дон. Опять проклятый песок. Солдаты удивленно смотрели, как я, офицер, тяжело ступая, шел впереди колонны с толстой палкой в руке. Это им кажется странным. В Песковатке мы застали часть нашей колонны. Остальные уехали дальше со ст.лейтенантом Ромер. Час отдыха и снова в путь. Ночью пришли в Бабуркин. 

22 октября – С утра некоторые на подвозке снарядов в Сталинград. Остальные окапываются. Безобразие, что о нас никто не заботится. Надеюсь, что мы недолго здесь пробудем. Ежедневно налетают 1500-2000 самолетов и превращают остатки города в развалины. Беженцы, которых мы встречали по дороге или в сарае, могли спасти только свою жизнь и ничего из имущества. Но Сталинград все еще не сдается. Русские непрерывно переходят в контратаки. Наш 212 полк снова в бою.

23 октября – Сегодня нужно дать 15 человек для пехоты. Вообще 50% колонны пойдет в бой, а заменой будут служить русские. Украинцы не считаются полноценными солдатами. Сталинград все еще не взят. Его будут называть Верденом этой войны. Борьба за Сталинград продолжается дольше, чем вся война с Францией. Настроение у меня опять портится.

24 октября – Днем с 15 повозками я приехал в Гончара. Сгрузили быстро боеприпасы и назад. На обратном пути (25 км) все время вокруг нас рвались русские бомбы. Атаковали не нас, но я думал, что уже не привезу своих людей назад. Самолеты атаковали с большой высоты, но нас не видали, иначе нам было бы совсем плохо. Когда ехали туда, попали под артобстрел. Русские уже не очень далеко. Ночью видны и слышны разрывы. Наша пехота стреляет трассирующими пулями по русским самолетам, с самолетов стреляют по пехоте. За 5 дней впервые помылся и побрился. Чувствую себя вновь родившимся.

25 октября – На улице, которую мы занимаем, все еще лежат мертвые русские, расплющенные машинами. Перед нами горящий Сталинград. Темные облака дыма стелятся на протяжении 30 км по горизонту. Нам пока лишь слышен шум самолетов и артиллерии. Беспрерывные бои за этот город. Уже сейчас мы имеем убитых вдвое больше, чем в Севастополе. Русские не дают взять трупы немецких солдат. Эти попытки многим из нас стоили жизни. Перебежчики говорят, что будут обороняться до последнего солдата. На нашем пути встретилось много больших кладбищ. Ужасно, когда машины и танки проезжают по трупам русских, которые неделями валяются по дорогам.

26 октября – Русские женщины, которые раньше спали на кухне, находятся в артснабжении. Мы, немецкие солдаты, не имеем права ругать русских, а также и наших нечестных женщин, потому что многие из нас нисколько не лучше. Пять часов, а уже совершенно темно. Мы поели, а теперь я сижу и слушаю по радио приятную музыку, чтобы хоть на время забыть Россию. Частно вздрагивает земля от разрыва бомб и снарядов.

28 октября – Часто думаю о Лизелотте. Сможет ли она войти в новую обстановку? Как повлияет на нее католический ритуал? Мы любим друг друга, но наши разные мировоззрения иногда отделяют нас. Есть конечно много чистых и благородных католических девушек. Но все же я не могу бросить Лизелотту. Если бы я знал, как устранить эту разницу взглядов между нами. Потому что требования национал-социализма направлены против католической веры. Все это нужно выяснить, прежде чем сделать решительный шаг.

29 октября – Иногда я прихожу в отчаяние, но я, конечно, поборю это проклятое чувство. Я не должен быть часто в этом ужасном положении. Иногда я думаю, что быть может однажды и моих детей постигнет та же участь, что и многих русских, неделями валяющихся на улицах, расплющенных машинами. Я чувствую тогда, что лучше не жениться и во всяком случае не иметь детей. Война заставляет сильно огрубеть, но я хотел бы вернуться назад нравственно чистым, если мне вообще суждено вернуться.

30 октября – Получили в качестве пополнения 20 русских, что из этого всего получится?

2 ноября – Напрасно искал на вокзале в Карповке места, где бы могли сложить свой старый инструмент. В колонне печальное настроение, так как на дня 15 человек уходят в качестве стрелков в пехоту. Для 20 русских убили лошадь. Пришли трое из 226 полка. Дивизия наступает в Сталинграде. Они достигли намеченной цели, но были вынуждены отойти из-за сильного артобстрела русских с флангов. Очень большие потери.

3 ноября – Помылся и старался избавиться от вшей. Лег спать сначала на кухне, но Вольц и Гурнас так храпели, что я проснулся и ушел спать в палатку. Ночью было так холодно, что я не мог уснуть. Каждую ночь воздушные налеты. Сегодня утром наши 15 человек с тяжелым сердцем ушли в бой. Вольц и Бертольд плакали. Мне тоже хотелось завыть. Это были хорошие ребята. Кто из них погибнет первым. Некоторые говорили, что они охотнее пошли бы в бой, если бы я был с ними. Вероятно, я пойду. Наша дивизия имеет очень большие потери.

4 ноября – Наши русские носят эльзасский крест на левом рукаве. Вернулись Беккер и Бирнмахер. В тылу все выглядит довольно печально. Будем надеяться все же, что там продержится некоторое время. Говорят, что на этот счет есть приказ. Сделали так, что не все члены семей получают талоны на одежду.

5 ноября – По шоссе двигается колонна с лошадьми, которые нуждаются в отдыхе. Некоторые лошади не могут идти дальше и остаются лежать. Сегодня я приказал застрелить такую лошадь и разделись между беженцами из Сталинграда. Я очень скучаю по моей Лизелотте. Если я не вернусь, что будет делать бедная Лизелотта? Нет, я должен к ней вернуться, хотя мне кажется, что на это нет надежды. Постепенно колонна все уменьшается. Кто из ушедших в пехоту первым получит могилу в России?

6 ноября – Один из 20 новых русских убежал. Микер на велосипеде искал его в окрестностях, но не нашел, иначе он был бы расстрелян. Ночью сильный воздушный налет. Пришел Микер и сказал, что в бой за Сталинград вводятся саперы-штурмовики и эсэсовцы. Конечно, позже будут говорить, что СС завоевали Сталинград. Это скверно, потому что многие пехотные дивизии кровью заплатили за Сталинград. Нужно еще захватить полосу шириной и длиной около 1 км. Из всей колонны, которая осенью 1939 года была в Висбадене, осталось лишь 75 человек, а из них 11 прежнего состава. Сегодня от нас удрал молодой русский, его расстреляют, если Микер его найдет.

7 ноября – Ночью был сильный дождь, а утром все замерзло. Днем я едва отважился выйти на улицу. Вот наступает русская зима. Будет ли она также сурова, как предыдущая? Мы должны ее выдержать, чтобы принести победу родине. Иногда на меня нападает это глупое чувство и тогда мне становится страшно при мысли о будущем. Как все перенесет Лизелотта? И я, когда мне придется решать, идти ли мне против своих убеждений, потому что я не могу принять все требования национал-социализма, я считаю их неправильными. Здесь, на фронте, видим кое-какие последствия его идей. Жизнь противника не считается ни на грош. Некоторые просто обезумели. Рано утром направились из Бабуркина в Гончара. Ледяной ветер свистел в ушах. Вдали гром орудий. В Египте же противник продвинулся несколько вперед. Но это пустяки, Роммель им покажет.

9 ноября – По дороге из Бабуркина лежат около 100 сдохших лошадей от истощения. Ледяной ветер, гром орудий. Сидим в дзоте около печки. Унтер-офицер получил письмо от своей невесты, в котором она прерывает связь. Он подавлен. Мое настроение улучшается. Когда же кончатся эти бои? Когда случается в свободную минуту обо всем призадуматься, только головой качаешь. Война эта только для богачей.

12 ноября – Когда мы везли боеприпасы в лагерь под Сталинградом, было очень холодно. С высоты видели Волгу. Затем поехали в Сталинград. Он выглядит так, будто его постигла божья кара. Жалкое имущество разбросано поломанное и грязное у домов, картина опустошения. Около каждого дома убежище или дзот. Наши солдаты продвигаются вперед по глубоким ходам сообщения, да и это возможно лишь при больших жертвах, а бои все еще продолжаются. Очень быстро вернулись мы назад и стали искать дерево для топки. В ход пошла и случайно уцелевшая кое-где мебель. Все подверглось уничтожению. По окончанию зимы в Сталинграде, конечно, не найдешь ни полена. Возродится ли когда-нибудь этот город?

15 ноября – Внезапный приказ: 
Получить боеприпасы и ехать в Сталинград.
Большая спешка. Вечером в землянке у хорватов. В доме, где переночевал, получил вшей.

19 ноября – Дзотов почти не строим. Идиотская жизнь угнетает. Для чего, собственно говоря, жить? Германия мобилизует последние силы, чтобы добиться победы. Танкисты и артиллеристы используются в качестве пехоты. Если мы проиграем войну, нам отомстят за все, что мы сделали. Тысячи евреев, расстрелянных в Киеве и Харькове с женщинами и детьми. Это просто невероятно. Но мы не должны терять почву под ногами, иначе то же будет с нашими женщинами и девушками.

21 ноября – Возвращаясь из поездки за хлебом, сбились с дороги. Три часа ездили, вернулись на то же место. Усталые и грязные двигались дальше. Скопилось много машин и повозок. Лошади падали, не могли идти дальше. Пришлось одну выпрячь. Прохватывает ледяной ветер. Нужно ехать дальше по бесконечным дорогам. У Питомника опять скопление, так как дорога очень скользкая. Из-за русских можно сойти с ума. За несколько метров до нашей квартиры, опять большая остановка. Чертовская работа: вытащить все 19 повозок. В конце концов я бросил одного русского в воду. Парни ничего не понимают и иногда приходится поступать несправедливо. Иногда стеганешь и кнутом, но я стараюсь бить только одетых в толстую шинель. Пришел в квартиру поздно ночью. Ругался последними словами. Но говорить о войне, только времяпровождение. Русские должны быть уже в Бузиновке. В Африке Роммель продолжает отступать. Лучше всего было бы прекратить войну в Африке и добиться решения здесь. Что будет, если мы проиграем эту войну?

22 ноября – Пришел один русский, отставший от своей части. Из-за того, что он спутал несколько раз в своих показаниях, его заставили нагнуться и Шпис бил его толстым ремнем до тех пор, пока я не приказал прекратить. Мы в напряженной подготовке к тревоге. Русские энергично наступают. Пришел связной. Русские у Калача. К югу от Сталинграда наступают русские танки, которые направляются в Карповку. Ночью мы должны сняться и ехать через Питомник, Россошку*, Алексеевку** и Дмитриевку. Было очень трудно найти дорогу. Мы сбились с дороги, сделали круг около Большой Россошки. Никто не знает, где русские. Я видел что-то лежащее в снегу и наступил на голову мертвого русского. Бесконечные колонны автомашин двигаются назад. Большая неосторожность с нашей стороны в таком невыясненном положении, неизвестно где, искать продовольствие, имея русских ездовых. В нашем направлении не едет почти никто. Многие из едущих нам навстречу удивляются, что мы едем дальше. Быстро получили продовольствие в Дмитриевке и вернулись назад. Утром добрались до Гумрака. Там настоящая паника. От Сталинграда идут потом автомашины и обозы. Дома, продовольствие и одежда горит. Мы окружены. Ударом бомбы явилось для нас сообщение, что Калач, который, как мы полагали, в наших руках, снова у русских. Против нас наготове 18 русских дивизий. Согласно приказу, Сталинград должен быть очищен за 4 часа. Многие повесили головы. Я им говорю, что нас не оставят на произвол судьбы. Многие говорят, что они застрелятся. Вот идиоты. Но этим не поможешь своей родине. В плену можно еще навредить врагу, но пока до этого дойдет нужно расстрелять весь запас патронов. На пути от Карповки мы видели части, которые жгли бумаги и одежду. Но орудия, танки и пулеметы – все наготове.
Известия о том, что у Калача 76000 русских пленных, взятых в плен и приказ фюрера – удержать Сталинград. В этом Адольф мне нравится. Зачем уступать это важное место, когда мы его почти уже прочно взяли в свои руки. Кроме того, борьба за Сталинград стоила нам слишком много жертв. Теперь многие снова делают приятное лицо. Меня такое трудное положение не привело в отчаяние, но я не ура-оптимист, который уже опять видит победу в результате этих боев. В таком положении лучше всего остаться трезвым. Велел сварить себе пудинг, чтобы русским не достался пудинговый порошок.

25 ноября – По моему мнению, мы все еще окружены. Носятся ужасные слухи, что свыше 360 отпускников захвачены русскими. Мне не страшно, но я трезво смотрю на вещи. Поражение в Африке и здесь, дела дрянь.

26 ноября – Каждый раз, когда приходит связной, приходится выходить по своим надобностям. Господа штаба сидят теперь с расстройством желудка от страха.
Кольцо вокруг нас смыкается все теснее. В сообщениях с фронта говорится только о прорыве на Дону. Нам много говорили уже чепухи, так и на этот раз. Получил, вероятно, последнюю почту.

28 ноября – Сумасшедший день. Строим дзоты. По лощине двигаются румыны. Эти идиоты крадут, как вороны. Я кое-кого из них хорошенько побил. Становишься сумасшедшим с таким народом. Сегодня наблюдали воздушный бой, наши истребители без потерь сбили 11 русских самолетов. Это изумительное зрелище. Когда истребитель налетает на русского сзади, несколько выстрелов, и самолет, как горящий факел, падает вниз. В воздухе болтаются пилоты с их парашютами. Когда один из них хотел удрать, по нему стали стрелять. Тогда парашютист застрелился сам. Румыны продолжают воровать. Они крадут, как крысы. Опять воздушные бои, опять 10 русских. С нашей стороны сбит Ю-88. Экипаж спустился с парашютами. Кольцо вокруг нас все еще замкнуто.

1 декабря – С питанием дело обстоит так. Сначала все продовольствие получают офицеры, они берут себе все, что хотят. Затем остатки – унтер-офицеры, остальное получают рядовые. Штаб заставляет привозить для себя масло и другие продукты из далеких тылов, остальные им могут в рот смотреть. Иногда на меня нападает ужасное настроение.

2 декабря – Непрерывно садятся Ю-88 и привозят необходимое. Как долго мы будем еще в окружении? По Гумраку стреляет дальнобойная артиллерия русских. С едой становится плохо, особенно с хлебом.

4 декабря – Сильный артогонь. Говорят, окружение прорвано. Съел порядочную порцию конины.

7 декабря – Ужасно холодно. Вчера пришлось застрелить одну лошадь. Утром нашел еще двух мертвых лошадей в хлеву, а одну застрелили. Несчастные лошади больше не выдерживают. Еще месяц, и у нас не останется ни одной. Наше продовольствие также сокращается. На 7 дней буханка хлеба и конина.

8 декабря – Сегодня было совещание офицеров под председательством румынского полковника. Мы все еще окружены.

9 декабря – В одной листовке офицерам предлагают сдаться со своими людьми. Идиотская мысль. Вдали пробегала свинья. Все 10 человек бросились за ней. Это пойдет на колбасу.

10 декабря – Опять распространяются слухи: Гитлер передал по радио, что до рождества он нас освободит. Тимошенко со своей стороны заявил, что его войска больше не отступят. Сегодня были сбиты 3 Ю-88. У меня опять отвратительное настроение. Когда поразмыслишь о войне, скажешь себе, что она ведется лишь для некоторых, как это часто бывает, бедные должны проливать кровь для богачей.

11 декабря – Активная воздушная деятельность. Два русских самолета сбиты. Русские летчики очень дерзки. Они сбрасывают листовки и бомбы. Каждый вечер прилетает «кофейная мельница» (  )** и сбрасывает бомбы.

12 декабря – Русские летчики становятся все более дерзкими. Они сегодня стреляли из бортовой пушки. Наш маленький Фог убит. Кто будет следующим? Настроение у меня все не улучшается.

13 декабря – В одной глупой листовке опять упоминается 79 дивизия.

14 декабря – Я слишком впал в уныние и очень печален. К сожалению, мне не с кем поговорить откровенно. Мучает мысль, что я навсегда останусь в России. Все же надеемся, что в ближайшее время кольцо будет прорвано. Утром под защитой танков и орудий поедем доставать продовольствие. Не хочется провести рождество без всего.

17 декабря – Некоторые находятся в подавленном настроении, так как мы все еще в окружении.

19 декабря – Повсюду артстрельба. Наши это или русские? Бертольд и Руткель погибли вслед за Фогтом. 20% раненых. Из 15 человек, пришедших 3 ноября в запасную роту, 7 уже выбыли. Когда придет конец нам?

21 декабря – Русские снова бросают глупые листовки, где идет речь о переходе на их сторону офицеров.

22 декабря – Русские опять прорвались на участке итальянцев и находятся около Миллерово.

25 декабря – Наш праздничный вечер прошел неплохо. Сначала старая немецкая песня «Тихая ночь, святая ночь». Почтили наших павших товарищей. Все вспоминали родину.
На обед были котлеты и пудинг с яблоками. Каждый получил немножко покурить. Несколько дней поблизости от нас пленные одного лагеря убили часового и все убежали. Вероятно, причина этого – голод.

28 декабря – Мы все здесь становимся немножко пессимистами. У всех болят головы. Только бы не заболеть. Тогда все потеряно. Здесь нет ни одного врача. Чувствуешь себя забытым богом и людьми.

29 декабря – Вчера русские прорвались на участке 208 ПП. Манштейн, который спешил нам на помощь, кажется окружен сам. Все опустили головы. Но нам нельзя распускать нервы. Поражения Германии нельзя допускать. Быть зарытым здесь в России – мысль неутешительная. А нам, пожалуй, придется на это рассчитывать. Нам нужно защитить нашу Германию от русских.

30 декабря – Настроение становится все хуже. Манштейн тоже окружен. Сменят ли нашу дивизию? На участке 208 ПП русские прорвались, потому что нашим солдатам запрещено стрелять. Терпим сильный голод. Из еды только конина.

31 декабря – Никогда бы не подумал, что конец 1942 года застигнет меня в бесконечной приволжской степи у Сталинграда. Путь был через Киев-Харьков-Оскол-Чир-на Дон и теперь в Гончара. Мы все еще окружены, но не будем отчаиваться. Сегодня узнали, что будем получать ежедневно по 100 гр. хлеба.

1 января 1943 года – Сегодня Гаммерс пришел с известием, что все пленные русские будут расстреливаться. На это никто не имеет права. Если мы еще имеем надежду на прорыв, мы могли бы взять с собою пленных или где-нибудь в одном месте их оставить. Мы бы показали нашему врагу, что мы не трусливые убийцы, но сражается честно. У меня мало надежды на возвращение из России.

3 января – Почти все, за исключением ремесленников, идут в пехоту. У всех очень подавленное настроение. С одним я крупно поговорил. Он хочет при первой же русской атаке пустить пулю в голову. Я ему объяснил, что нужно подороже продать свою жизнь. Кто из всех нас увидит родину? Кто виноват во всех страданиях, заботах и нужде, которые испытывают наши близкие в тылу. Сегодня вернулся один из строительной роты. Он был у русских, его продержали два дня, хорошо с ним обращались, хорошо кормили, потом отпустили, сказав, чтобы через две недели мы тоже были у них.

4 января – Сложил вещи и написал последние письма. На днях пойду в пехоту. Я иду охотно за мою Германию и моих близких. Мне не хочется умирать, но если придется, я умру солдатской смертью по девизу нашей части «храбрый и верный».

5 января – На кладбище нашей дивизии в Сталинграде больше 1000 убитых. Это просто ужасно. Люди, которые уходят из обоза в пехоту, могут считать себя приговоренными к смерти.

6 января – Получаю командировку в 208 полк. С богом в бой! Хороший прием в 208 полку – бомбы рвались совсем рядом. Грязь и осколки пролетали над нами.

8 января – «Красный Октябрь» стал для 79 дивизии Верденом. Необычайно большие потери с нашей стороны. Говорят, что дивизию сменят, штаб дивизии вылетел из окружения и должен получить новую задачу. Из 208, 212 и 226 полков сделали один полк – 79.

9 января – Подготовка к стрельбе из пулемета очень плохая. Люди измождены и невнимательны. Вся жизнь здесь держится на нервах. Идешь и ждешь. Наконец, меня вызвал капитан Филь и вот я командир взвода во 2-м батальоне. 11 января пойду на передовую. Пока я хочу хорошенько подучиться.

10 января – Направился во 2-й батальон. Один русский нес мой багаж до места. Ночью был передан ультиматум, который нам предъявили русские. Мы все должны сдаться и с нами будут хорошо обращаться. Офицеры могут сохранить даже свое личное оружие. Но наше руководство с правом отказалось от ультиматума. Русские обстреливают из всех видов оружия и бросают бомбы.

11 января – Русские вклинились в нашу оборону. Вчера была тревога. Вечером был на кладбище. Ужасно. Многие мертвецы лежат непогребенные. Многие не имеют крестов. Завтра в 6 утра идем на передовую. Тяжелый марш по снегу до белых домов. Беда с румынами. Одного пришлось 1,5 км почти тащить на себе, так как он все время падал. Наконец, достигли белых домов. Чертовский беспорядок и неорганизованность, ничего не приготовлено.

12 января – Сидим в погребе, очень скудный свет. Русские снова перешли через шоссе. Через несколько часов начнется атака. Получили подкрепление из артиллеристов, 2 унтер-офицера и 22 рядовых. Все пушечное мясо. Русские снова стали энергичны.

13 января – Когда я докладывал подполковнику Айхлер, пришло сообщение, что наша 9 рота окружена. Нужно было бы сейчас же отправляться в путь. Невероятно трудная работа, вести народ на передовую, а мы, к тому же, не знаем, перешли ли русские за железнодорожную линию. По пути один румын не хотел идти дальше. Я его прибил. В конце концов он упал, а я настолько утомился, что не мог больше с ним справиться. Проклятый народ, иногда мне русские больше нравятся. Румыны страшные воры. У нас неплохой дзот, но тут пришел безумный приказ, чтобы быть вместе. На 20 человек две маленькие щели. Все нервничают и с правом ругаются. Укрытий почти нет, это означает верную смерть для нас. Были в 80 метрах от русских, пули свистели вокруг. Один русский крикнул «Иди сюда, немецкий солдат.» Спать, конечно, нельзя. У меня сильно болят пальцы на ногах и руках. Я, вероятно, их отморозил. Русские продвигаются дальше. Они, сломя голову, рвутся вперед. Артиллерия и минометы не дают нам покою. Виноваты в этом проклятые румыны, которые без маскировки пробегают по дороге. Хочется этих идиотов расстрелять.

14 января – Артиллерийский расчет, бывший с нами, вчера имел большие потери (свыше 20 человек). Русские прорвались и там остался наш пулемет. С остатками своего взвода вернулся фельдфебель Янзен. У него очень большие потери. У меня во взводе на сегодня 10 человек. Сегодня 1 убит и 6 ранено. Наша артиллерия стреляет по нашим же рядам. Наша рота потеряла ¾ своего состава. Прибыло пополнение из 7 саперов. Мерзнем и голодаем.

15 января – Сюда через железнодорожную линию перешел русский. Его окликнули саперы, узнали, и он уже расстрелян. У него взяли немецкий пулеметный диск. Как долго будет продолжаться наша ужасная жизнь здесь и будет ли вообще улучшение? Нас все время подкарауливает враг. Один другому желает смерти. Мы в окружении. Нам не хватает боеприпасов. Мы вынуждены сидеть смирно. Место, которое мы хотели занять, все еще не очищено. В 12 часов ночи его должны очистить штурмовые орудия. То там, то тут рядом с нами бьют минометы.
 
 

* Так в документе. Имеется в виду г. Россошь

** Так в документе. Имеется в виду ст. Алексеевская

*** Так в документе.