Обзор политико-морального состояния немецко-фашистских войск, действующих против частей 62-й армии (сентябрь - октябрь 1942 г.)

Секретно.

«УТВЕРЖДАЮ»  
НАЧ.ПОАРМ`а 62
Бриг.комиссар 
_________ Васильев
ПП 20 ноября 1942 г.

 

ОБЗОР

ПОЛИТИКО-МОРАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ НЕМЕЦКО_ФАШИСТСКИХ ВОЙСК, ДЕЙСТВУЮЩИХ ПРОТИВ ЧАСТЕЙ 62 АРМИИ (СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 1942 г.)

В течение сентября и октября 1942 года части 62-й армии вели бои с противником на ближних подступах к Сталинграду и в самом городе.

В начале сентября перед фронтом нашей армии было 6-7 вражеских пехотных дивизий (71, 76, 94, 101, 295 и др.), 2-3 мотодивизии (3, 29,60), 2-3 танковых дивизии (14, 16, 24) и несколько саперных батальонов РГК.

Взятию Сталинграда германское правительство придавало и придает большое значение. Вот что сказал по этому поводу министр иностранных дел Германии Риббентроп в речи от 27 сентября 1942 года на приеме в связи с двухлетием подписания тройственного пакта:

«Взятие Сталинграда, который является узлом связи между Северной и Южной Россией и господствует над главной артерией этой страны – Волгой, нанесет самому опасному нашему* противнику такой удар, от которого он больше не сможет оправиться».

Немецкое командование рассчитывало захватить Сталинград с хода. Оно сосредоточило на подступах к городу свои лучшие дивизии, сильно отличающиеся от лоскутных частей, дравшихся против нашей армии в июле-августе. По своему составу это были чисто немецкие дивизии.

Но планы немецкого командования взять Сталинград с хода провалились. В результате упорного сопротивления и контрударов наших войск, Сталинград превратился в гигантскую мясорубку для немецких солдат и офицеров.

Немецкое командование было вынуждено беспрерывно подбрасывать к Сталинграду подкрепления. В качественном отношении эти подкрепления значительно уступают тем войскам, которые они сменяли. В них было много солдат ненемецкой национальности (австрийцы, поляки, хорваты и др.), солдат старших возрастов (свыше 40-45 лет) и юнцов 1923-24 гг. рождения, невоеннообязанных и даже полукалек.

Для характеристики резервов, которые Гитлер был вынужден бросить в первой половине сентября на Сталинград, может служить 501-й строительный батальон. Он прибыл в район Сталинграда 5 сентября и состоял в своем большинстве из инвалидов.

«Вот у меня левый глаз – показал военнопленный солдат 501-го стройбата Артур Шуберт, - совершенно не видит, а правый годен только на 50%. Найдутся у нас в батальоне сердечно-больные, глухие, легочно-больные». (Протокол №25 от 9.10)

Во второй половине сентября в Сталинград прибыла 389-я пех.дивизия, состоявшая в основном из весенних резервистов, главным образом рабочих и служащих военных предприятий. По боеспособности и в политико-моральном отношении эта дивизия является довольно крепкой единицей немецко-фашистской армии.

Тогда же прибывают 41-й, 71-й, 635-й немецкие саперные батальоны, роты поляков из Польши и ряд других частей и подразделений. Некоторые из них (например, саперные батальоны) были переброшены на самолетах из Таганрога, Керчи и других городов.

В конце сентября в Сталинград прибыла 100 легкая пехдивизия, потрепанная нашей армией еще в июле-августе с.г. О качестве ее пополнения можно судить по заявлению военнопленного солдата саперной роты 227 ПП, Фридриха Шпика.

«В нашей роте, - заявил он на допросе, - из 150 человек – 100 больных. Есть туберкулезные, сердечные, глухие, а один даже с укороченной ногой. В других ротах также много больных.» (Прот. №36 от 1.10)

100 ЛПД, как и раньше, имеет в своем составе много австрийцев и один хорватский легион.

Провалившись с планом захвата Сталинграда с хода, германское командование решило любой ценой сломить сопротивление защитников города.  30 сентября на собрании членов фашистской партии в Берлине Гитлер самоуверенно заявил, что Сталинград немцами будет взят и никто в мире не сможет отбросить их от этого важного пункта.

В соответствии с этим в середине октября в Сталинград перебрасывается ряд крепких кадровых частей германской армии. В городе и на его подступах появляются снятые с тыла и с других фронтов 305 ПД, 79 ПД, 14 ТД, а также другие соединения. Число немецких пехотных дивизий в городе к концу октября достигает 8-9. Увеличиваются силы артиллерии и авиации.

 

Борьба за СТАЛИНГРАД в показаниях и документах врага

Германское командование, сосредоточив в конце августа на подступах к Сталинграду численно превосходящие силы, было уверено в быстром овладении городом. Оно устанавливало сроки занятия Сталинграда и хвастливо сообщало о них даже в листовках к нашим войскам.

Самоуверенность командования проникала во все части немецко-фашистской армии, наступавшей на Сталинград. Солдаты и офицеры не сомневались в успешной реализации плана захвата города с хода. Об этом свидетельствуют многочисленные показания военнопленных и письма с фронта.

Так военнопленный унтер-офицер Ганц Раше (79 пп, 16 ТД) показал:

«В начале сентября офицеры нам говорили, что через три дня Сталинград будет взят. Мы этому тогда поверили и поехали из Калача, даже не взяв нижнего белья. Мы думали, что в Сталинграде вымоемся в бане и сменим белье». (Прот. №38 от 11.10)

Солдат 1-й роты 194 пп, 71 ПД Гергардт (фамилия неразборчива, полевая почта №00378В) в письме от 6.09.42 г. к своим родителям писал:

«Сегодня воскресенье и мы, наконец, можем постирать. Так как мое белье все завшивело, я взял у русских новое, а также и носки. Мы находимся в 8 км от Сталинграда, и я надеюсь в следующее воскресенье быть там».

Важность Сталинграда, перспектива его пограбить, надвигающиеся холода и зима – все это поддерживало наступательный порыв немецко-фашистских войск. Германское командование, в целях еще большего поднятия наступательного духа, сеяло среди солдат всяческие новости о том, что война на Востоке скоро закончится.

«Между солдатами, - показал военнопленный обер-ефрейтор 4-й роты 194 пп, 71 ПД Кристоф Гельмут, - идет такой разговор: как только будет взят Сталинград, немецкие войска дальше не пойдут, здесь остановимся на зиму». (Прот. №24 от 909)

 

Солдат Альфонс Новак (9-я рота 71 пп, 29 ПД) рассказал:

«Офицеры нам говорили: возьмем Сталинград, затем пойдем на отдых. После отдыха и пополнения пойдем на Астрахань. В Астрахани зазимуем. Весной будет взят Кавказ и с Россией будет покончено». (Прот. №28 от 13.09)

Военнопленный унтер-офицер Ганц Раше показал:

«Нам говорили, что когда будет взят Сталинград, 16 ТД до весны останется в городе. Весной будет предпринято наступление по Волге на юг и на Москву и Ленинград. Москва и Ленинград будут окружены. Все оставшиеся в окружении погибнут с голода, и тогда эти два города падут. Иначе их взять невозможно». (Прот. №38 от 11.10)

Еще более бесстыдно, чем немцев, офицеры обманывали и обманывают солдат не немецкой национальности. Поляков, например, заверяли, что после взятия Сталинграда их отпустят по домам.

«Обер-лейтенант Анджей нам говорил, - рассказал военнопленный поляк 4-й саперной роты Франтишек Битцка, - что в Сталинграде война будет закончена. Германия закрепится на Волге и будет контролировать всю Россию, а польских солдат отпустят домой». (Прот. №37 от 10.10)

Среди хорват был пущен слух о том, что тов. МОЛОТОВ якобы поехал в Германию заключать мир и поэтому надо во что бы то ни стало продержаться несколько дней, после чего солдаты вернутся на родину.

«12 октября, - показал перебежчик, солдат 3-й роты хорватского легиона, Жорж Божичевич, - обер-лейтенант Батич собрал много солдат из всех рот и заявил, что октября Молотов поехал в Германию к Гитлеру заключать мир и кончать войну. Батич призвал солдат мужественно продержаться еще несколько дней, пока будет заключен мир, и тогда все оставшиеся солдаты вернутся домой. Батич приказал передать эти слова всем солдатам». (Прот. №39 от 19.10)

Иллюзии о быстром взятии города рассеивались у немецких солдат по мере нарастания сопротивления частей нашей армии. Уже первые очень упорные и тяжелые бои под городом заставили многих из них призадуматься. Солдат Гергардт (1-я рота 194 пп, 71 ПД) писал 3.09 1942 года некоей Марии Отто:

«Мы находимся сейчас у Сталинграда и хотим взять этот большой город. И днем и ночью идет стрельба и действует авиация. От этого можно сойти с ума».
Этот же солдат в письме от 6.09.42 г. к родителям сообщает:
«Дорогие родители, все это (бои под Сталинградом) может свести с ума: по ночам русские летчики, а днем всегда свыше 30 бомбардировщиков с нашей стороны. К тому же гром орудий».

Каких усилий стоило немцам приближение к Сталинграду, видно из письма солдата Курта Хютера (пол. почта 13133С) к некоей Урсуле Ринекер в Бернбург. 14 сентября, когда немцы ворвались на окраины города, Хюттер писал:

«Я получил много твоих писем, но ответить на них некогда. Мы были в ужасных боях и сейчас почти что вторглись в Сталинград. Да, бои очень тяжелые. Пишу в своем окопе. Пока жив и здоров. Мы опять продвигаемся».

Со времени развертывания уличных боев (с 13 сентября) спесь и уверенность немецких солдат и офицеров начинает падать. Прежняя бодрость уступает место растерянности и унынию. К концу сентября из писем почти исчезают заверения в том, что «здесь война скоро кончится». Появляются жалобы на упорство русских, на трудности борьбы и большие потери. Битву в Сталинграде сравнивают с адом. Характерным в этом отношении является письмо ефрейтора Алуа Байер (пол.почта №16592 Д) 28 сентября он писал родителям в Вену:

«Дорогие родители! Я очень рад вашему письму, но ранение брата меня, конечно, очень огорчило. Хотя ведь он может сможет теперь долго пробыть в тылу (офицерам это нетрудно сделать) и он вырвется из ада, в котором мы находимся. Мы боремся сейчас за Сталинград. Что это такое, не может представить себе ни один человек.

Но я должен кончать. Снова приближаются русские самолеты с полной нагрузкой».

В октябре уличные сражения приняли еще более ожесточенный и кровопролитный характер. Картина тяжелых боев в Сталинграде показан в дневнике лейтенанта Германна Хеннеса, командира 6-й роты 578 пп, 305 ПД, убитого в Сталинграде 16-17 октября. Приводим из дневника 3 записи:

«14.10 – Мы штурмуем Сталинград. Русские свирепствуют, как всегда. Слава богу, что у нас есть штурмовые орудия иначе мы ни шагу не сделали бы вперед.
15.10 – Весь батальон поместился в здании детского дома и занял оборону. Ночь была ужасная. Непрерывно в воздухе русские летчики. В одном дзоте мы захватили 6 пленных. Впереди течет Волга. Вот я ее увидел. Наша рота была под таким огнем, которого я в жизни не видал. Двое моих людей убиты, Шульц и Шмидт – тяжело ранены. Мне пока везет.
16.10 – Русские обстреливают из пушек и минометов. Если кто-нибудь выберется живым из этого ада, это будет большое счастье. Наши потери велики".

О непрерывных и крайне ожесточенных боях в Сталинграде пишет в конце октября Филипп Даувель своим родителям в Нидерлюштадт:

«Дорогие родители! После пятидневных ожесточенных боев хочу дать знать о себе… Мы попали в настоящий чертов котел. Уже пять дней форменный ад. Такой огонь артиллерии с обеих сторон, что хочется заткнуть уши. С каждым днем, с каждым часом становится хуже. Радуешься, когда наступает ночь».

В письме солдата Герберта Эльтерман (пол. почта №04967 Д) от 1.11 на имя матери в Кеземарк (Данцигская область) говорится:
«18.10 мы вторглись в Сталинград и с тех пор непрерывно находимся в смертельной опасности. До сих пор мне везло. Будем надеяться, что так будет и в дальнейшем. Из моих товарищей остался только один. Остальные все убиты или ранены. Милая мама, я не могу больше писать. Мы лежим в 30 метрах от русских. Если мы не увидимся больше, прощайте. При возможности перешлю вам сэкономленные деньги».

Не менее яркую характеристику положения немцев в Сталинграде дает убитый в октябре молодой солдат Курт Гесс (предположительно из 6-го маршбатальона, пришедшего в конце октября на пополнение в 94 ПД противника. Вот выдержки из его записной книжки:
«18.10 – Сильный дождь. Еда холодная. 42 человека в железнодорожном вагоне. Спать невозможно.
21.10 – Рано утром налетели русские бомбардировщики, сбросили бомбы.
22.10 – Спали в палатке. На заре опять воздушный налет. Кусок хлеба на день. Голод и замерзшие ноги.
23.10 – В палатке без продовольствия.
25.10 – Пришли на позицию, в 10 км от Сталинграда. Сегодня или завтра мы готовимся вступить в бой. Здесь ничего нет. И днем и ночью ужасный грохот. Налеты авиации… Ужасно холодно»

Так выглядит борьба за Сталинград в показаниях и переписке самих немецких солдат и офицеров.

 

Изменение в настроениях немецких солдат и офицеров

Защитники Сталинграда своим упорным сопротивлением сорвали все планы гитлеровского командования.  Стремясь оправдать свой провал, немцы начали еще в сентябре трубить о том, что «советы вокруг Сталинграда создали сталебетонную полосу укреплений», что сам Сталинград – это мощный узел обороны посильнее Вердена и т.д.

В номере от 18 сентября одна из наиболее лживых фашистских газет «Берлинер Фольке Цайтунг» писала:

«Обширные области вокруг Сталинграда превращены в мощные укрепленные районы. Между рядами блиндажей, соединенных линиями окопов, тянутся бесконечно минные поля и препятствия всех видов. Каждую такую линию необходимо подготовлять в отдельности мощным артиллерийским обстрелом и бомбежками для наступления танков и саперов».

Другая фашистская газета «Оффенбургский ежедневник» в номере от 17 сентября писала:

«Советы превратили каждый дом в Сталинграде в забаррикадированное гнездо сопротивления. Блоки домов образуют опорные пункты, вооруженные пехотным и артиллерийским оружием, а также пушками большого калибра».

Лживыми криками о якобы грандиозных и неприступных укреплениях в Сталинграде гитлеровская пропаганда хотела объяснить не только крах своих планов молниеносного захвата города, но и оправдать огромные потери, которые несут немецкие войска под Сталинградом.

Военнопленный солдат 9-й роты 71 пп 29 ПД Альфон Новак показал:

«Под Сталинградом наша рота с первых дней боев имела большие потери. В роте из 150 человек осталось 60 человек». (Прот. №28 от 13.09).

О больших потерях немцев под Сталинградом рассказал также военнопленный 2-й роты 545 пп 389 ПД Игнац Шиндлер (Прот. №31 от 23.09). За несколько дней боев в этой роте из 180 человек осталось 55-60 человек. Примерно такие же потери понесли и другие роты 545 пп.

Особенно возросли потери немцев с 13 сентября, когда начались бои на улицах города. За две ночи 26-27 сентября 13-я рота 227 пп 100 ПД потеряла убитыми и ранеными 35 человек. Еще большие потери понесли подразделения хорватского легиона 100 пд.

«За два дня боев, - показал военнопленный солдат 5-й роты Жорж Божичевич, - в нашей роте было убито 28 и ранено 54 человека. В других ротах такие же потери. 8 октября от залпа «Катюш» на высоте 102,0 погибло около 100 и ранено около 200 солдат». (Прот. №39 от 16.10).

Всего за период с 28 сентября по 15 октября хорватский легион потерял убитыми и ранеными свыше 2000 офицеров и солдат. В друх батальонах осталось всего три офицера.

Военнопленный Фридрих Гизе, командир 1-го батальона 577 пп 305 ПД показал, что в его батальоне в результате боев с 14 по 18 октября из 180 человек осталось не более 60 человек (Прот.№41 от 20.10). В ротах саперного батальона 305 дивизии осталось в результате боев за эти дни по 15-20 человек, причем командование использовало саперов как пехотинцев. (Прот. ПОДИВ`а 37 гв. №10 от 13.10).

Серьезные потери в боях за Сталинград несут не только немецкие пехотные, но и танковые части. Военнопленный унтер-офицер Гейнц Раше показал:

«Наши части несут исключительно большие потери. Так, в 7-й роте 64 пп 16 ТД из 180 человек осталось в живых не более 20 человек. Такая же картина наблюдается и в 79 полку нашей дивизии». (Прот. №38 от 11.10).

О том, кто погибает в боях за Сталинград дают некоторое представление данные, составленные по 100 солдатским книжкам, изъятых на поле боя в октябре у убитых врагов. По социальному положению больше всего среди убитых рабочих – 60 человек, по возрасту больше всего 1921-1924 г.рожд. – 45 человек. По воинской специальности больше всего пехотинцев (44 чел.) и саперов (15 чел.).

Эти данные служат вместе с тем показателем того, на какие военные контингенты опирается сейчас гитлеровское командование.  Они в основном состоят из резервистов, пользовавшихся ранее отсрочками (рабочие военных заводов) и из молодых по возрасту, необстрелянных солдат. Значительное число погибших пехотинцев вытекает из характера уличных боев, в которых большое место занимает пехота. Потери саперов – результат того, что германское командование вынуждено бросить в Сталинграде в бои саперные части в качестве пехоты. Некоторые немецкие части настолько обескровлены, что командование было вынуждено бросить на их пополнение не только саперов и обозников, но даже артиллеристов. Военнопленный солдат Иозеф Фишер (4-я батарея 305 артполк 305 ПД) рассказал:

«27 октября нас, артиллеристов, в количестве 60 человек вооружили карабины, дали патроны и направили под командой капитана Бресма в 577 полк. Со мной были ефрейторы Ридель, Вольнум, солдаты Шварк, Тринч и другие. Вместе с пехотинцами мы должны были 28 октября действовать против русских». (Прот. №49 от 29.10).

Каждый шаг своего продвижения в Сталинграде немцы оплачивали и оплачивают большой кровью и огромными потерями в технике. Это не могло не сказаться на настроениях солдат и офицеров. Среди солдат пошли разговоры о том, что Сталинград будет стоить немцам много крови (из показаний военнопленного обер-ефрейтора 4-й роты 194 пп 71 ПД Крикова Гельмута).

Усиливается тяга домой, на родину. Почти все военнопленные свидетельствуют, что больше всего солдаты между собой говорят о конце войны, о доме, что эти темы - наиболее частые и излюбленные среди них. Поеннопленный солдат 2-й роты, 212 пп, 79 ПД  Германн Зальтер показал:

«Солдаты не знают когда закончится война: война всем надоела. Мы часто собирались по 5-6 человек и говорили, что если бы мы были дома, было бы очень хорошо». (Прот. №44 от 26.9).

Наряду с тягой домой усиливается недовольство войной, ее трудностями и лишениями. Военнопленный солдат Карл Эрнст (разведотряд 79 ПД) показал:

«Солдаты хотят идти назад. Они не хотят драться в Сталинграде. Они хотят и слушать о Сталинграде. Сталинград всем им так насолил, что одно упоминание о нем приводит солдат в трепет». (Прот. №50 от 1.11).

Всех немецких солдат в Сталинграде волнует приближение зимы. В июле-августе большинство солдат было уверено, что с СССР будет покончено до наступления зимы. Эту иллюзию в немецкой армии и среди германского населения усиленно сеяла геббельсовская пропаганда. Замедление темпов продвижения немцев на Кавказе и, особенно, стойкая оборона Сталинграда нанесли такой иллюзии серьезный удар. Стало очевидно, что рассчитывать Германии на скорую победу нельзя. Нужно готовиться к зимней кампании. Речь Гитлера от 30 сентября, в которой он  призывал население к новым жертвам и к поддержке кампании зимней помощи, окончательно развеяла всякие иллюзии на этот счет.

Немецко-фашистской армии на Востоке предстоит пережить вторую русскую зиму. Эта перспектива очень страшит всех немецких солдат и, в частности, солдат под Сталинградом. Военнопленный Михель Ортнер (14 рота, 227 пп, 100 ПД) на допросе заявил:

«Пугает всех зима. Я знаю, что в октябре начнутся дожди, а потом начнутся холода. Сейчас больных мало. Но когда наступят холода, появится много обмороженных. Офицеры сообщили унтер-офицерам, что в течение октября и ноября зимнее обмундирование из Германии не поступит. Я рад, что попал в плен и мне не придется испытывать 2-й раз русской зимы». (Прот. №35 от 1.10).

О страхе немецких солдат перед зимой рассказывает военнопленный Германн Фальтер (2-я рота, 212 пп, 79 ПД):

«Мне пришлось пережить одну русскую зиму. Она была очень холодная. Много наших солдат и офицеров замерзло. Солдаты боятся русской зимы. Из зимнего обмундирования пока ничего нет, когда будет – неизвестно. А сейчас уже холодно». (Прот. №44 от 26.10).

Немецкое командование приняло ряд мер по обеспечению солдат теплыми вещами. Некоторые части получили кое-какое зимнее обмундирование: теплые перчатки, носки и свитера. Но его совершенно недостаточно, даже при начавшихся еще небольших морозах».

Не помог и поднятый Геббельсом по радио шум по поводу того, что в этом году зима не будет суровой и ее не следует поэтому бояться. Страх немецких солдат перед русской зимой не рассеян. В Сталинграде немцы начинают уже чувствовать зиму на своей шкуре. Плохо действует на немецких солдат в Сталинграде ухудшение питания. Правда, не все солдаты жалуются на это. Танкисты и артиллерист по-прежнему снабжаются хорошо. (Показания унтер-офицера 79 пп 16 ТД Гейнца Раше, солдата 389 ап 101 ПД Генриха Бема и других).

 

Недовольны питанием, главным образом, пехотинцы. Солдат Франц Михтнер (227 пп 100 ПД) показал:

«Норма хлеба для солдат установлена в 400-600 грамм в день. Но бывают дни, когда хлеба совсем не дают… На обед дают так мало супа, что его не чувствуешь; кофе дают без сахара». (Прот. №35 от 1.10).

Особенно плохо кормят солдат не немецкой национальности:
«Каждому солдату, - показал военнопленный солдат 4-й саперной роты Францишек Витцка, - дают поллитра похлебки с маленьким кусочком мяса, буханку хлеба 800 грамм на троих, литр кофе дают без сахара и пять штук папирос. Это на целый день». (Прот. №37 от 10.10).

В результате такого питания солдаты-поляки всегда голодны и рыскают повсюду в поисках съестного. Примерно также обстоит дело и с питанием в хорватском легионе 100 ПД. Много разговоров среди немецких солдат вызывает и вопрос о втором фронте. В июле-августа большинство солдат и офицеров, под влиянием геббельсовской пропаганды, было уверено, что у союзников со вторым фронтом ничего не выйдет. Общее мнение было таково: Англия при наличии сильных немецких укреплений на побережье и недостатке тоннажа (на этот момент особенно ссылалась гитлеровская пресса) не рискнет высадить десант на континенте.

Теперь картина изменилась. Хотя попытка высадки союзных войск закончилась неудачей, она произвела в Германии сильное впечатление и заставила насторожиться. Эта настороженность передается немецким солдатам в Сталинграде через переписку с друзьями, находящимися во Франции.

28.8.42 г. солдат Пауль Эрдман писал из Северной Франции своему приятелю под Сталинградом Гансу (адрес не установлен):

«В отпуску я не был и об этом нечего думать до тех пор, пока не выяснится положение во вторым фронтом. Ты уже знаешь, что Томми пытались высадиться в Дьеппе, но отброшены назад с большими потерями. Мы в бою не участвовали, но ожидали в полной боевой готовности».

13.9.42 г. саперу Эриху Зандер (1-я рота 71 сап.батальона) прислал некто Густав письмо из Франции, в котором писал:

«Тебе очень не повезло, что ты попал в Россию. Мы замечательно пожили на юге Франции, а теперь находимся в северной Франции в саперных частях при пехоте. Пока здесь спокойно, но каждый день ожидаем Томми. Тогда, при попытке англичан высадиться в Дьеппе, мы ничего особенного не испытали, но на канале был сумасшедший фейерверк. Тревога была и у нас».

Многие солдаты и офицеры приходят к мысли о том, что второй фронт – это реальная опасность, нависшая над Германией. Военнопленный из саперной роты 227 пп 100 ПД Фридрих Шпика показал:

«Солдаты 227 пп боятся второго фронта. Они говорят, что если откроется он, то мы погибнем». (Прот. №35 от 1.10).

Распространению подобных настроений способствует тот факт, что правители нынешней Германии вынуждены признать возможность второй попытки со стороны союзников высадить свои войска на континенте. 27 сентября 1942 года Риббентроп, оценивая события в Дьеппе, хвастливо и с обычной для правящих кругов Германии самоуверенностью заявил:

«Нужно ожидать, что англо-американские стратеги в Лондоне повторят такие попытки. Немецкие войска готовы. Но положение России этим не будет облегчено. Пусть себя не обманывают. Ибо сегодня Германия и ее союзники настолько сильны, что попытки открытия второго, третьего, четвертого и энного фронтов, которыми хвалится господин Рузвельт, не могут задержать постоянно прогрессирующего ослабления России».

Следует отметить, что среди части немецких солдат по-прежнему существует неверие в возможность открытия второго фронта. Солдат Генрих Бем (389 ап) на допросе заявил:

«Опасность второго фронта солдат не страшит. Англичане – вояки плохие, а Америка связана Японией и серьезной помощи Англии оказать не сможет». (Прот. №30 от 19.09).

Скептически относится к образованию второго фронта военнопленный капитан Фридрих Гизе (577 пп 305 ПД). Свой скептицизм он мотивирует тем, что, во-первых, английские попытки высадить десант дважды провалились, и, во-вторых, тем, что дружба между Англией и Америкой, как он выразился, дружба ненадолго.

Немецкие офицеры и солдаты сильно устали от беспрерывных и тяжелых боев в городе, очень завшивели. Взятые нами в плен солдат разведотряда 79 ПД Кард Эрнст, солдат команды связи 577 пп 305 ПД Дитер Вансейзее, солдат 2-й танко-истребительной роты 94 ПД Иоахим Бройнлих и многие другие пленные были сплошь покрыты вшами. Завшивели даже и немецкие офицеры.

Военнопленный капитан Фридрих Гизе, командир 1-го батальона 577 пп 305 ПД завшивел не менее своих солдат.

Под влиянием огромных потерь, страха перед русской зимой, плохого питания, боязни второго фронта и общей усталости настроение немецких солдат, сражающихся в Сталинграде в течение сентября-октября постепенно понижалось. Это особенно относится к солдатам таких, неоднократно разбитых и сильно потрепанных нашими войсками дивизий, как 71, 100, 295 и 305 ПД.

В их составе имеется много резервистов (весенних), главным образом с военных заводов, среди которых наблюдаются как антивоенные, так и антигитлеровские настроения.

Один из таких резервистов, военнопленный Фриц Ошка (солдат 1-й роты 194 пп 71 ПД), взятый в армию в мае 1942 года и тяжело раненый в первом же бою, заявил:

«Я правительство Гитлера ненавижу. Оно оторвало меня от родителей и послало на эту проклятую войну. В начале 1942 г. в Германии был издан приказ, в котором говорилось, что все рождения 1921 г. должны пойти в армию добровольно. Несмотря на этот приказ, в котором говорилось, что все рождения 1921 г., должны пойти в армию добровольно. Несмотря на этот приказ** я добровольно в армию не пошел. А пошел тогда, когда меня призвали и заставили служить». (Прот. 47 от 29.10).

Понижение настроения немецких солдат в Сталинграде проявляется и в том, что все большее число солдат начинает сомневаться в возможности победы Германии и ее союзников над Россией. Обер-ефрейтор Эрнст Рутц (1-я рота 194 пп 71 ПД) на этот счет показал:

«Офицеры говорят солдатам, что Германия войну выиграет. В возможность победы Германии до зимы солдаты не верят. Часть солдат вообще не верит, что Германии удастся выиграть войну у России. Я также не верю в победу Германии. Россия велика. Немецкие войска растянулись, им трудно доставлять боеприпасы и трудно бороться». (Прот. №27 от 11.09).

Военнопленный солдат Франц Михтнер (227 пп 100 ПД) показал:

«Я считаю, что война немцами будет проиграна. Приходит зима, а зимой немецкий солдат воевать не может. Мы не знаем, когда будет зимнее обмундирование, а ночи уже холодные. Сталинград немцам не взять. Германская армия состоит из итальянцев, румын, финнов, венгров, чехов, поляков, хорватов, а спайки меду всеми этими национальностями нет». (Прот. №35 от 1.10).

Унтер-офицер Гейнц Раше так передал эти настроения:

«Солдаты начинают сомневаться в победе над русскими. Я лично думаю, что Россия все же выиграет эту войну по следующим причинам. Возьмите вооружение. Теперь уже нельзя сказать, что германская армия имеет преимущество. Русское вооружение так же хорошо, как и немецкое. Что же касается русского солдата, то следует сказать, что он лучше немецкого, имеет больше выдержки и закалки в борьбе. Кроме того, везде, на всех фронтах, русские имеют количественный перевес, ваши резервы очень велики. Если русские изменят свою тактику и полностью воспримут нашу немецкую тактику, то они обязательно выиграют войну и без Англии». (Прот. №38 от 11.10).

Появлению сомнений среди части немецких солдат в возможность победы Германии способствует также все усиливающаяся мощь Красной Армии. Военнопленный капитан Гизе так оценивает Красную Армию:

«Хорошая армия. Сильное танковое вооружение. Особенно крепка пехота. Мощное орудие «Катюша». Самое лучшее, - добавил он, - когда она молчит». (Прот. №42 от 20.10).

Сравнивая положение немецкой армии во время французского похода и на Восточном фронте, Гизе заявил:

«С Францией мы покончили за шесть недель. Там мы насладились хорошим видом, а здесь в России, особенно под Сталинградом, мы имеем только плохую воду».

Почти все военнопленные заявляют, что Красная Армия – армия сильная и с нею драться нелегко. Особенно высоко немцы оценивают нашу артиллерию. Страшно они боятся «Сталинского органа» - «Катюши».  Солдат Франц Недома (4-я рота, 54 пп, 100 ПД) заявил:
«Катюша» - самое грозное ваше оружие». (Прот. №48 от 29.10).

Несмотря на наличие и несомненный рост в немецких частях антивоенных и антигитлеровских настроений, эти настроения не следует преувеличивать и переоценивать. Наступательный порыв немецко-фашистских войск под Сталинградом еще не сломлен. Большинство немецких офицеров и солдат еще заражено фашистско-империалистическим духом и продолжает верить в победу Германии. Страх возмездия за все преступления, которые творила и творит на нашей территории немецкая армия, сплачивает воедино немецких солдат и офицеров. Немецкие офицеры и солдаты понимают, что для них остановиться – значит проиграть все. Поэтому немцы, не взирая ни на какие потери, упорно лезли и лезут вперед. Военный аппарат немецкой армии еще крепок. Серьезные случаи нарушения дисциплины пока еще редки.
Наиболее слабыми во всех отношениях являются воинские части, составленные из лиц ненемецкой национальности. К их числу, в первую очередь, относится 100 легкая пех.дивизия, имеющая в своем составе большинство австрийцев. Между австрийцами и немцами существуют далеко не дружелюбные отношения, которые чем дальше, тем больше ухудшаются. Немцы не доверяют австрийцам, презирают их. Те, в свою очередь, недолюбливают немцев. Среди австрийцев сильны антигерманские и антигитлеровские настроения. Военнопленный Фридрих Шпика (227 пп 100 ПД) показал:

«Правительством Гитлера я потому недоволен, что Гитлер забрал у нас, австрийцев, все и заставил работать по 10-12 и более часов за небольшой заработок. Мы должны идти на войну и бороться, не зная за что и ради чего. Это правительство погубит все наши семьи». (Прот. №36 от 1.10).

На настроения австрийцев влияет также тяжелое положение родных, о чем они узнают разными путями. Военнопленный Михель Ортнер (227 пп 100 ПД) показал:

«Старший ефрейтор Мегель, мой товарищ, с которым я дружил три года, вернувшись из отпуска сообщил, что в Австрии осталось очень мало мужчин, пригодных к военной службе. Он также рассказал, что с питанием стало хуже. Паек все время сокращается». (Прот. №23 от 29.09).

Не лучше обстоит дело с хорватами. Военнопленный солдат 5-й роты хорватского легиона 100 ЛПД Жорж Божичевич показал:

«Мы часто спорим и деремся с немцами. Немцам не нравится, что мы понимаем по-русски и можем общаться с местным населением. Однажды, когда мы стояли в Гумраке, четверо хорват вошли в одну русскую квартиру. В это время туда вошли немецкие солдаты, чтобы забрать у хозяйки лампу и стенные часы для своего офицера. Мы не позволили. Тогда пришли три немца с оружием, но и мы пригрозили им оружием, и они ушли». (Прот. №39 от 16.10).

Хорватский легион понес в боях большие потери. Поэтому среди солдат наблюдается большое нежелание продолжать войну.

«Солдаты-хорваты, - заявил Божичевич, - больше воевать не хотят. Нервы не выдерживают такой убийственной войны. Солдаты уверены, что придется воевать всю зиму. Это их страшит больше всего. Многие из солдат хотят перейти в плен». (Там же).

Среди солдат хорватского легиона наблюдается много случаев самострела. Военнопленный Божичевич показал:

«Дукаш Степан из 5-й роты прострелил себе ногу, приставив к ноге хлеб. Офицеры об этом не узнали. На второй день после подхода к Сталинграду прострелил себе руку солдат Рачич и ногу – Боричевич». (прот. №23 от 29.09).

Хорватский легион всегда отличается большим числом дезертиров. Это явление наблюдается и сейчас. Оно лишний раз свидетельствует о низкой боеспособности этого уродливого детища Павелича.

Готовясь к летне-осенним операциям, Гитлер мобилизовал весной 1942 года много поляков. Из них были составлены маршевые батальоны и саперные роты, которые пошли на пополнение действующих немецких частей. Под Сталинград прибыло даже, как показал военнопленный Витцка Францишек, из Варшавы не менее 5-6 польских рот, в том числе одна саперная под командой польских офицеров. Но в большем числе, разбросанные среди немцев, поляки имеются в 71, 94, 295 ПД. Компактная группа в 300-500 человек имеется в 79 ПД.

Мобилизованные поляки воюют из-под палки под угрозой расстрела. Немцы не доверяют полякам и расставляют их так, чтобы в случае необходимости против них можно было пустить оружие. По заявлению военнопленных Витцка Францишека (4-я саперная рота) и Иозефа Слензок (7-я рота 208 пп 79 ПД), поляки не хотят воевать в гитлеровской армии. Среди польских солдат часты случаи самострела. Например, вечером 6-го октября, когда 4-я саперная рота пошла в наступление, три солдата из 8-го отделения 8-го взвода прострелили себе ноги через доски (чтобы не видно было ожога).

«Их отправили, - показал Витцка Францишек, - в госпиталь. Офицеры не знают, что они самострелы, но все солдаты об этом хорошо знают». (Прот. №37 от 10.10).

Военнопленный солдат Иозеф Слензок показал:

«Немецкие офицеры издеваются над польскими солдатами. Называют нас польскими свиньями. Много польских солдат погибло в этой войне. Погибли также мои товарищи-солдаты Шея, Шиндер, Стиж и Цирконь». (Прот. №45 от 26.10).

Австрийцы, хорваты и поляки – ненадежные элементы немецких войск, сражающихся в Сталинграде. Они, как правило, дерутся нестойко, чаще сдаются в плен и делают в плену более правдивые и откровенные показания, чем немцы. При наступлении гитлеровскому командованию удается обманом, угрозами и расстрелами удерживать их в подчинении, но нет сомнения в том, что когда мы перейдем в наступление и погоним немцев, эти ненадежные для Гитлера элементы начнут бежать из немецкой армии с исключительной поспешностью.

 

Моральный облик немецко-фашистских войск

По своему моральному облику немецко-фашистские войска, действующие против нас в Сталинграде, ничем не отличаются от остальных, прославленных разбоями и насилием частей германской армии. Весь путь 71, 100, 305 и др. немецких дивизий отмечен грабежами и зверствами. Грабеж местного населения настолько вошел в быт немецких солдат и офицеров, что военнопленные рассказывают об этом зачастую без всякого смущения. Ефрейтор 2-й роты 212 пп 79 ПД Германн Фальтер показал:

«Нам часто дают пшено, а ведь пшена, как мне известно, в Германии нет. Значит его берут у русских. В одном селе между Доном и Сталинградом (названия не помню) я сам видел, как солдаты нашей роты и других рот брали у русских мед, масло, молоко и яйца». (Прот. №44 от 22.10).

О грабежах немецких солдат рассказывает военнопленный Франц Михтнер (13 рота 227 пп 100 ПД):

«По дороге, - говорит он, - мы встретили много русских сел, но всюду жители держались от нас в стороне, потому что мы забирали для своей кухни мясо, масло, яйца, муку. Часто было так, что солдаты отбирали у мирных жителей продукты не только для кухни, но и для себя» (Прот.№35 от 1.10).

Военнопленный солдат Карл Эрнст (разведотряд 79 ПД) показал:

«Во время перехода от Харькова к Дону солдаты маршевого батальона 79/7 заходили к русским в избы и забирали яйца, молоко, мясо, гусей и уток. Командир 4-й роты, лейтенант Миллер, говорил: «Меня меньше всего интересует, где и как добывают мои солдаты себе дополнительное питание. Для меня важно, чтобы они хорошо питались.» Особенно большие специалисты по курам – итальянцы. Они часто забирали даже кур-наседок с яйцами». (Прот. №50 от 1.11).

Следует сказать, что в «охоте» на кур немцы не уступают своим союзникам-итальянцам. Вот что пишет в своем дневнике лейтенант Хеннес (578 пп 305 ПД):

«Наступление на переправу у Серафимовича. Вечером, когда стемнело, мы вылезли из окопов и начали жарить и варить. Захватили свинью и кур. Жарили картофель. К вечеру мы не могли есть даже жареных кур».

Военнопленный солдат 7-й батареи 305 ап 305 ПД Герман Бенке показал:

«Когда мы останавливались на ночевки, мы ходили к русским и спрашивали молоко, масло хлеб, картошку, кур. Были случаи, когда немецкие солдаты просто забирали себе продукты». (Прот. №47 от 29.10).

Военнопленный Божичевич показал:

«Немцы грабят мирное русское население. Они забирают кур, коров, мясо, хлеб. Я сам видел, как в Сталинграде немцы забрали у одной семьи свинью. Хозяева молчали, а когда немцы ушли, они плакали и говорили, что им нечем будет прожить. Я видел, как в южном поселке возле Харькова немцы за два дня убили 20 коров, 4 свиньи, забрали много сала и мяса». (Прот. №39 от 16.10).

20 октября наши бойцы наблюдали такую картину: два немца, отобрав у одной женщины вещи, недалеко от фабрики-кухни (в районе «Красного Октября») начали дележку. В этот момент подошел третий немец, по-видимому также претендовавший на часть добычи. Завязалась драка. Когда наши бойцы открыли по ним огонь, грабители разбежались. (Из политдонесения от 21.10 политотдела 193 СД).

Военнопленный солдат Вальтер Шуберт (8-я рота 276 пп 94 ПД) по поводу грабежей в Сталинграде показал следующее:

«Недалеко от Сталинграда я видел, как в одной избе унтер-офицер избил и вытолкал русского крестьянина за то, что тот требовал возвратить ему его вещи. В Сталинграде, когда в связи с легким ранением, я находился несколько дней в обозе, ефрейтор Отто Пауль из полкового обоза 276 пп рассказал мне, что он домой отправил белые валенки, пару ботинок, одеяло и оставил себе сапоги, валенки и ботинки. На мой вопрос, где он все это взял, он ответил: «В домах в Сталинграде». Другой ефрейтор (фамилию не помню) с группой солдат зашел в один дом и выгнал оттуда женщину с детьми. Затем они пожарили и поели свинину и ушли, захватит с собой около 8 кг сливочного масла, несколько килограмм сахара, сало, одежду, шаль, перчатки. По ночам солдаты выгоняют жителей из домов и щелей, забирают у них постельные принадлежности, поедают все, что попадется съестного под руку и утром с награбленным добром уходят. Женщин и детей оставляют всю ночь на улице». (Прот. №51 от 11.11).

 

Грабеж мирного населения именуется на языке немецких разбойников «организацией». Старший ефрейтор Теодор Китман (пол. почта 14504) в письме на родину успокаивает жену:

«Не думай, что мне нечего есть. Я все могу организовать. У меня такой аппетит, что я один съедаю буханку хлеба с салом».

Упомянутый лейтенант Германн Хеннес в письме родителям от 16 октября пишет:

«О моих зимних вещах можете не беспокоиться. Я вам уже писал, что я, как офицер, имею многие удобства и могу для себя организовать все, что угодно».

Грабеж советского населения немецкими войсками происходит по прямому указанию германского правительства. Об этом недвусмысленно заявляли в своих последних речах (сентябрь-октябрь) Гитлер, Геринг, Риббентроп. В речи от 4.10 Геринг заявил:

«В настоящее время не только наша армия обеспечивается продовольствием за счет завоеванных областей, но и население Германии получает из этих областей с каждым днем все больше и больше продуктов питания».

С 19 октября в Германии приказом Гитлера повышены нормы выдачи на мясо и хлеб. (На мясо – для различных слоев населения от 50 до 100 грамм в неделю, а на хлеб – некоторым группам населения на 100 грамм в неделю). Вокруг этого незначительного факта немецкая пропаганда подняла неистовый шум. А газеты открыто заявляют, что повышение норм стало возможным только в результате «завоевания Германией жизненного пространства на Востоке», т.е. в результате грабежа советского населения.

 

Идея грабежа других народов довольно прочно проникла в широкие слои германского населения. Вот почему даже незначительное повышение норм на выдачу продуктов за счет «завоеванного жизненного пространства на Востоке» способно поднять на некоторое время настроение не только солдат на фронте, но и многих немцев в тылу. Об этом красноречиво свидетельствует следующее письмо из Регклингхаузена от 6.10.42 г. на имя солдата Карла Видерхольда (пол. почта №11816), сражающегося в Сталинграде:

«Будем надеяться, - говорится в этом письме, - что эта зима не будет такой холодной, как прошлая для наших бедных солдат. Скоро мы получим добавок к норме хлеба и мяса. Это очень приятно. И каждый солдат, который приедет в отпуск, собственноручно получит паке с мукой, горохом, сахаром, маслом, колбасой. Обо всем этом говорил в воскресенье Герман Геринг. Теперь, как бы невзначай заявляет автор письма, - у нас много забот. В городе ничего нет, даже пива и многих других вещей. Осталось только кино».

В течение августа, сентября и частично октября немецкие «организаторы всего, что угодно» получили из Германии много писем с благодарностями, заказами и просьбами о посылках.

Солдату Готгильду Бривенгеру (пол. почта №17880) пишет сестра 3.8.42 г. из Нидергаузена:

«Твою посылку с часами мы получили. Так же бутылочку с медом и малиновое варенье».

Неизвестному солдату пишет 1 августа жена из Лейпцига:

«Я уже заранее радуюсь рыбе, которую ты мне обещаешь прислать. Здесь нечего говорить о таких вещах, как гуси, утки, мед и т.д. Боюсь, то ты не захочешь вернуться на родину, если ты привык к таким роскошным вещам. Было бы замечательно, если бы ты прислал нам с дочкой меду».

3-го сентября 1942 года фрау Гертруда Гофман направила из Магдебурга в Сталинград своему мужу, старшему фельдфебелю Гейнцу Гофман (пол.почта №10521 Д):

"У меня, пишет она, - к тебе большая просьба. Ты уже прислал мне посылку. Пришли мне, пожалуйста, юбку».

Некая Эльза из Мюнхена сообщает в сентябре на фронт солдату Дителю:

«Посылку я еще не получила. Надуюсь, что скоро получу. Вы спрашиваете, нужно ли мне прислать чаю. Я, конечно, буду очень рада. Что мне нужно больше всего – это гребешок (подумайте, такие необходимые вещи и их у нас нет). От черного кофе тоже не откажусь».

Немецкие разбойники не только грабят наше население, но и издеваются над ним, заставляют его на себя работать.

«Я видел, - показал военнопленный поляк Слензок, - как в одном селе возле Дона немецкий солдат избил до крови крестьянина, не пожелавшего принести ему воды из колодца. Немцы ненавидят русских. Я однажды видел, как немецкий солдат нашел в поле убитого русского солдата и долго топтал его ногами, злорадно улыбаясь». (Прот. №47 от 26.10).

Военнопленный поляк Витцка Францишек сообщил, что в захваченной части Сталинграда немцы принуждают население, особенно мужчин, работать по починке дорог и мостов, а женщин – стирать солдатское белье. Витцка видел ,как 5 ноября из района расположения его роты (район завода «Баррикады») были направлены три автомашины с гражданским населением для работы на дорогах. (прот .№37 от 10.10).

Большое количество советских людей, мужчин и молодых женщин немцы силой угоняют в рабство в Германию. Из одной только Украины, по заявлению гитлеровского наместника Коха, к августу этого года было отправлено в Германию свыше 500 000 человек. Письма, получаемые солдатами в Сталинграде с родины, пестрят сообщениями о прибывающих транспортах советских людей в Германию и об их работе. 6-го августа 1942 года Альберт Лепс пишет сыну, солдату Гергарту Лепс (пол. почта №17800) на фронт:

«Молодая фрау Дикман получила вчера работницу из города, так как опять пришел транспорт украинских работниц. Семья Вольвиц также получила одну работницу. Здесь уже много девушек с Востока, преимущественно 16-18 лет».

Солдату Эмилю Шмидту (пол. почта №26755 В) пишет жена из Витцка:

«Дорогой Эмиль, будь осторожен в боях. У нас работают двое русских. Они работают неплохо, даже по воскресеньям».

6.9.42 г. из Ауенштейна родители пишут солдату Гергардту Вальтеру (пол. почта №09622 В):

«С 22 июля мы получили 20-летнего украинца. Теперь он работает хорошо. Сегодня, в виде месячного жалованья, мы ему отдали твой зеленый костюм».

О низком моральном уровне немецких войск свидетельствуют факты зверского обращения с пленными красноармейцами, а также с женщинами и детьми, оставшимися в Сталинграде.

15.9.42 г. механик-водитель 27 танковой бригады Ростковский и несколько бойцов-пехотинцев попали в плен к немцам. На выручку наших пленных был послан танк. Когда немцы это заметили, они спрятались в окопы, а пленных красноармейцев, в том числе и товарища Ростковского, заставили лечь перед окопами и, положив на них винтовки, начали отстреливаться. Часть пленных красноармейцев была убита. Ростковскому удалось бежать.

4 октября имел место такой случай. В северо-западной части поселка «Баррикады» 40-50 немцев выставив впереди себя около 100 жителей Сталинграда, главным образом стариков, женщин и детей, предприняли атаку на позиции роты лейтенанта Андреева (42 ОСБР). Командир батальона, старший лейтенант тов.Белозеров, чтобы отрезать невинных жителей от гитлеровских бандитов, приказал открыть по немцам огонь с фланга. Гитлеровцы, увидев, что их дело плохо, бросились назад. Этим воспользовались жители и разбежались. В результате перестрелки было убито несколько немцев, но пострадал кое-кто из гражданского населения.

Нередки случаи расстрела немцами пленных красноармейцев. Солдат Вагнер (пол. почта №24435) в письме к жене 29.0942 г. сообщает:

«Я сижу около ямы, которую копают русские пленные, с которыми мы побыстрее разделываемся, чтобы можно было спокойно спать».

Вследствие истощения людских резервов в Германии, немцы в последнее полугодие начали широко использовать в армии на подсобных работах наших военнопленных. Такие факты отмечены во всех вражеских дивизиях, которые борятся против нашей армии. Так, например, в 79 ПД в большинстве рот имеется по 8-10 пленных. В первом батальоне 577 пп 305 ПД их было около 30 человек, во второй роте 545 пп 389 ПД – 8 человек и т.д. В Сталинграде зафиксировано много случаев использования наших пленных на переднем крае обороны для рытья окопов, дзотов, ходов сообщений, причем чаще всего в тех окопах, которые простреливаются нашим огнем.

 

Настроения гитлеровского тыла

Успешное продвижение немецко-фашисткой армии в июле-августе вскружило головы не только многим фронтовикам, но и оживило в германском тылу надежду на скорое окончание войны. Одним из типичных образцов такого рода писем является письмо от 2.8.42 г. обер-ефрейтору Герберту Низеру (пол. почта №18677 В) от матери из Регенгагена:

«На Востоке, - пишет она ему, - наши гигантскими шагами продвигаются вперед. Об этом мы слышим каждый день по радио. Надо предполагать, что скоро с Россией будет покончено. Мысленно мы всегда с вами – солдатами Восточного фронта».

Солдату Фрицу Гольденштедту жена пишет:

«Не правда ли, великолепно, что англичане с кровавыми потерями отброшены от Франции. Здесь все такого мнения, что русские будут разбиты, надеемся скоро».

Георгу Шайбель (пол.почта №62047 С) отец из Людвигсгафена пишет 10.9.42 г.:

«Дорогой сын! Я много думаю о тебе, особенно теперь, когда убиты Келлер, Кайзер и Хюрнер. Все-таки скоро должен быть конец. Уже пора покончить с русскими. Я думаю, что и мы, старики, должны быть вместе с вами. Но если мы придем к вам, больше пленных русских не будет. Мы убьем всех этих собак».

С конца августа число бодрых писем значительно уменьшается, а со второй половины сентября и  в октябре они почти исчезают.

В письмах из германского тыла начинают все чаще встречаться опасения, смогут ли немецкие солдаты, так далеко зашедшие в глубь России, когда-либо вернуться домой. В одном из таких писем от 21.8.42 г. солдату 15 пп 29 МД Георгу Беккеру жена пишет:

«Милый муж! Бесконечно далеко ведет вашу путь в огромную Россию, но кто знает, найдете ли вы дорогу назад, когда и как».

Военнопленному Шпика жена из Вены писала 3-го сентября:

«Я хотела бы знать, когда ты вернешься. После взятия Сталинграда? Это будет тогда, когда ты сможешь поцеловать свой локоть».

Во многих письмах имеются жалобы на огромные потри на Восточном фронте. Фельдфебелю (578 пп 305 ПД) Рихарду Мааль родные из Литкирха писали 6-го сентября:

«За время, пока тебя нет дома, опять из нашего местечка многие погибли: сын учителя Майера, старший сын Руша, 21-го года, сын Харнера, ровесник Фрица – Риц из семьи Хашохера и Кохлеффаль».

Солдату Карлу Ошауер (пол. почта №31893) сообщает 20.9.42 г. его земляк, солдат Герман Крендль (пол. почта №30168):

«Ты знаешь, вероятно, что Мильбауэрн уже погиб. Жаль, и он, его брат Феликс были хорошие парни. Уже многих наших друзей нет на свете. Месяц назад мать мне писала, что 33 человека из нашего местечка убиты. Казалось бы, этого достаточно для такого маленького местечка, как наше, но войне, с ее требованиями, вероятно, не будет конца».

Несмотря на все рогатки цензуры в письмах из тыла, на фронт сообщается о тяжелом экономическом положении Германии.

«Жить становится, - пишет солдату Алуа жена в письме от 18.8.42 г. – все тяжелее. Я очень боюсь наступающей зимы. Во все отношениях становится хуже, работать приходится больше».

Ефрейтору 11-й роты 546 пп 389 ПД Готфриду Вальтеру (полевая почта №34396 Д) 6-го сентября пишет жена из Нейгаузена:

«Целых три года войны весьма ощутительны. Мы еще не голодаем, но лишены очень многих необходимых вещей. Прежде всего, трудно растущим детям, особенно при заболевании, когда требуется лучшее питание».

В письме из Вены от 13 сентября на имя солдата 13 роты 227 пп 100 ЛПД Станислава Цавадиля жена сообщает:

«Благодарю тебя за присланные 200 марок. К сожалению, я ничего из продовольствия купить не могу».

Очень много места в письмах занимают сообщения о бомбардировках и разрушениях немецких городов английской и советской авиацией. О налетах советской авиации сообщает из Вены Жозефина Шпика своему мужу солдату саперной роты 227 пп 100 ЛПД Фридриху Шпика. В письме от 5.9 она пишет:

«Сегодня ночью мы несколько часов пробыли в убежищах. Теперь налетают уже русские. Они нам совершенно не дают покоя».

Ефрейтору 13 роты 578 пп 305 ПД Отто Растетету (пол. почта №16360 Е) сообщает 20.09.42 г. в письме жена об огромных разрушениях в Карлсруэ:

«Ты, - говорится в письме, - вероятно, уже знаешь о страшном налете на Карлсруэ. Это было в ночь со 2 на 3 сентября. Мы уже не думали, что останемся живы. Но судьба нам благоприятствовала. Когда мы вышли из убежища, все было объято ярким пламенем. Был такой шум и грохот, что казалось весь мир рушится. По официальным данным они сбросили 25-30 тысяч бомб разных калибров, не считая огромного количества взрывных бомб и воздушных мин».

В результате этого налета на Карлсруэ сгорели и сильно повреждены целые кварталы, брикетный склад, электрозавод, завод Аргуса, концертный зал, гренадерская казарма и т.д.

Особенно сильное впечатление на германское население производит упорная и жестокая борьба за Сталинград. Это находит отражение в многочисленных письмах на фронт. В письме от 13 сентября солдату 13-й роты 227 пп 100 ЛПД Станиславу Цавадиль жена из Вены пишет:

«Вчера было обозрение о Сталинграде. Это место ужасно – жара, пыль и непрерывный бой. Ни один человек в мире, ни одно государство не сможет оплатить нам те лишения, которые вы переносите».

В германском тылу, также, как и среди солдат в армии, существовала в первые дни под Сталинградом уверенность, что город будет быстро и легко взят немцами. Огромные потери немецких войск при фактическом топтании на одном месте в Сталинграде – заволновали германский тыл.
4.09.42 г. из Нейгаузена жена писала мужу (адресат не установлен):

«Я действительно предчувствовала, что с тобой что-нибудь случится. Никогда я так не беспокоилась, как в последнее время. Ежедневные сообщения из Сталинградского фронта я больше не могу слушать, настолько мне страшно. И вот теперь твое ранение».

10.10.42 г. солдату Эрнсту Вилль (полевая почта №16360 С) писала мать из Ремена:

«Теперь меня ничего не радует, потому что мое сердце предчувствует вещи, которые нам предстоят. А Сталинград не хочет пасть. Участвуешь ли ты в ближних боях? Это должно быть ужасно!»

Тревогой по поводу боев в Сталинграде заполнено письмо от 20.10.42.г. обер-ефрейтору Отто Шмидт (пол. почта №26596) от жены из Гюльмингена. Она пишет:

«Мы очень встревожены в последнее время, когда бои за Сталинград стали ужасно ожесточенными и упорными. Мне очень тяжело, когда ежедневно читаешь потрясающие сообщения и думаешь, как много молодых жизней принесено в жертву».

Потери на фронте, тяжелое экономическое положение в тылу, воздушные бомбардировки, - все это вызывает в немецком народе подавленность и уныние, способствует роту антивоенных настроений.

Скорее бы пришел конец войне – этот мотив давно уже звучит в письмах с тыла на фронт. Но в сентябре-октябре он значительно усилился.

«К сожалению, - пишет 16.09.42 г. мать сыну, солдату Георгу Шайбель, - я должна опять тебе сообщить о смерти еще трех твоих товарищей: Келлера Эвальда, Кайзера Эмиля и Фюрнера Фридолина. И когда же кончится война? Ведь теперь достаточно жертв».

В другом письме от 15.09.42 г.  на имя солдата Оскара Винклера говорится:

«У всех нас одно огромное желание, чтобы война с Россией скорее кончалась. Будем надеяться на это».

Часть населения в Германии начинает все больше и больше задумываться над тем, почему оно страдает и гибнет. В этом отношении значительный интерес представляет письмо от 11.10.42 г. солдату Оскару Винклеру (пол. почта №16260 Д) от родных из Зигерсдорфа. Приводим это письмо:

«Дорогой Оскар! Мы много думаем о тебе. И можем понять твое положение. Днем под минометным огнем, а ночью копать долгое время без отдыха. Конечно, тут покоя не получишь, и молодой человек может потерять жизнь и здоровье. Тебе, вероятно, приходят в голову мысли, почему одни должны быть на передовой, а другие сидят в тылу. Сыновья богатых крестьян сидят в тылу или служат в артиллерии, и у них много особых причин для получения отпуска. Дорогой Оскар! Я хочу поделиться с тобой мыслями. Солдаты сражаются на фронте. Очень много разговоров о свободе, о золотом будущем. Но об этом нельзя еще и мечтать и слишком надеяться. Настроение совсем другое. Война тяжело отражается на людях, связанных с фронтовиками. За что нужно ставить на карту свою жизнь и здоровье? А в тылу видишь столько несправедливостей, невероятные насилия, обман с карточной системой. С продуктами так туго, что за деньги ничего купить нельзя. Ты можешь теперь понять настроение народа, а теперь еще зима на носу».

Но пока что такого рода настроения еще не являются характерными для большинства германского народа. Для дальнейшего отрезвления немцев потребуются еще дополнительные жертвы, которые появятся в результате контрударов, а затем и наступления Красной Армии в ближайшее время.

 

 

Оболванивание солдат и наша контрпропаганда

Германское командование придает большое значение идеологической обработке немецкого народа и особенно солдат. На основании показаний военнопленных можно сделать вывод, что первой серьезной обработке солдаты подвергаются в запасных частях. Там им усиленно вдалбливают в голову мысль о непобедимости германской армии, о том, что русские мучают и расстреливают всех пленных, ссылают их в Сибирь на медленное умирание и т.д.

Политическая обработка солдат продолжается и в действующей армии. Военнопленные показывают, что на фронте офицеры, хотя и не очень часто, собирают солдат и беседуют с ними по разным вопросам. Ефрейтор Генрих Ширер (2-я рота 212 пп 79 ПД) рассказал, что после каждого боя командир 2-й роты лейтенант Хаерман собирает всех солдат и беседует с ними о том, как рота вела себя в бою. (Прот. №48 от 26.10).

Солдат Франц Михтнер (13-я рота 227 пп 100 ЛПД) сообщил, что однажды командир роты старший лейтенант Ридель выстроил солдат и говорил с ними о положении на фронтах и о советской пропаганде.

Ридель сказал солдатам, чтобы они не читали советских листовок, ибо в них пишется неправда. (Прот. №35 от 1.10). О том, что офицеры время от времени собирают солдат и беседуют с ними, показали также: солдат разведотряда 79 ПД Карл Эрнст, солдат хорватского легиона Жорж Божичевич и др.

Особенно сильное беспокойство у германского командования вызывает наша пропаганда. Ей много уделяется места в периодическом листке для офицеров – в «Сообщениях для войск». (См. №№ 223, 225, 226, 227 и др. за сентябрь-октябрь 1942 года).

 

В одном из номеров «Сообщений для войск» прямо говорится о необходимости «разъяснять молодым солдатам, что советские листовки – носители яда от первой до последней строчки».

Небезынтересна оценка, которую советской пропаганде дал один, по-видимому, из авторитетных функционеров фашистской партии (фамилия его неизвестна). Эта оценка воспроизведена лейтенантом Германном Хеннес в конспекте-докладе «Духовное руководство в войне».

«Пропаганда, - говорится в конспекте, - очень помогает войскам. Русские очень усилили свою пропаганду для противника. Эмигранты, долго жившие в Германии, издают немецкие газеты. Полгода назад над листовками можно было смеяться. Теперь они стали очень искусными. Они стараются проникнуть в сущность немецкого солдата и считаются с каждым человеком. Особенно важное они дают в лозунгах. Например, полк идет назад. Неполадки сейчас же улаживаются. Делаются и немедленно разбрасываются специальные листовки».

Хотя офицеры в большинстве частей запрещают солдатам читать советские листовки, солдаты все же их читают и зачастую сохраняют.

Нами обнаружены советские листовки в документах многих убитых солдат. Военнопленный солдат Мюллер (8-я рота 64 полка 16 ТД) показал, что советские листовки проникают даже в глубокий немецкий тыл через прибывающих с фронта солдат – раненых или отпускников.

Некоторые военнопленные точно воспроизводили содержание наших листовок. По их словам, наши листовки производят на солдат сильное впечатление. Так, солдат Вайсензее (577 пп 305 ПД) говорит:

«То, что написано в советских листовках, заставляет нас призадуматься».

Военнопленный Фридрих Шпика (227 пп 100 ЛПД) рассказал:

«На солдат сильно влияют русские листовки. Еще будучи в Калаче, мы их часто читали. Немецкие офицеры отбирали у нас их силой и уничтожали. Мы, солдаты 227 полка, верили тому, что там написано. Особенно верили тому, что в них написано о немецких потерях; да и как не верить, если мы сами об этом знаем».

Немцы также внимательно слушают наши радиопередачи. 29.10.42 г. разведчики 13 ГСД захватили пленного красноармейца, работавшего у немцев на переднем крае обороны. Он рассказал, что когда начинается наша передача, немцы говорят: «О, снова радио», выходят из окопов и внимательно слушают.

 

 

ВЫВОДЫ:

1. Немецко-фашистские войска, опьяненные летними успехами, рассчитывали взять Сталинград с хода. Наступательный порыв солдат и офицеров был высок.

Однако, упорная защита Сталинграда высокие потери на подступах к городу, в уличных сражениях, приближение холодов, - все это сильно подорвало боевой дух и настроение немецких солдат и офицеров. Усиливается тяга на родину, уныние, недовольство лишениями и трудностями войны.

Одним из ведущих фактов ухудшения политико-морального состояния немецко-фашистских войск является затяжка войны и крах надежд на ее окончание в 1942 году, как это сулила армии и населению Германии геббельсовская пропаганда.

2. Несмотря на заметный упадок настроения, наступательный порыв немецко-фашистских войск, находящихся в Сталинграде, еще не сломлен. Большинство немецких солдат (не говоря об офицерах) все еще заражено фашистско-империалистическим духом и уверено в победе.

В последнее время германская пресса и офицеры усилили пропаганду тезиса <…> войны означает уничтожение немецкого народа. Эта перспектива, а также страх перед возмездием за все совершенные зверства и преступления в оккупированных странах не в малой мере способствует поддержанию среди солдат наступательных настроений.

3. Ожесточенная борьба в Сталинграде привлекла к себе пристальное внимание всего германского народа. Первое время тыл Германии, как и фронт, был уверен в том, что Сталинград будет взят немцами в течение 5-10 дней. Срыв плана захвата Сталинграда сильно ударил по политико-моральному состоянию германского тыла, так как с летне-осенним наступлением немецкое население связывало свои надежды на скорое окончание войны.

Под влиянием краха надежд, на быстрое окончание войны, огромных потерь в Сталинграде, усиленной бомбардировки немецких городов английской авиацией, - среди населения Германии растут антивоенные настроения. В письмах на фронт все чаще появляются жалобы на войну, на ее затяжку, выражается желание скорейшего ее окончания.

Тыл Германии очень обеспокоен предстоящей второй зимней кампанией на Востоке.

4. Товарищ СТАЛИН в историческом приказе №345, поставив перед всей Красной Армией задачу очистки советской земли от гитлеровской нечисти, указал на необходимость:

«1. Стойко и упорно оборонять линию нашего фронта, не давать врагу более продвигаться вперед, всеми силами изматывать врага, потреблять его живую силу, уничтожать его технику;

2. Всемерно укреплять железную дисциплину, строжайший порядок и единоначалие в нашей армии, совершенствовать боевую выучку войск и готовить упорно и настойчиво, готовить сокрушительный удар по врагу».

Это сталинское указание особенно относится к частям и соединениям нашей армии, защищающей Сталинград. Выдержать бешеный натиск врага на Сталинград, отбить его яростные атаки – значит не только еще более подорвать политико-моральное состояние немецко-фашистских войск, но и подготовить предпосылки для их полного разгрома.

 

Начальник 7-го ОТД. ПОЛИТОТДЕЛА 62 АРМИИ
Майор: (Шелюбский)
 

 

* Здесь и далее выделенное курсивом вписано от руки.