Генерал-инспектору Кавалерии Красной Армии.
Замысел и характер большого размера операций начатых 19.11.1942г. я себе точно представлял, а в соответствии с этим представлял себе характер действий войсковых соединений и, в частности, 8-го кк. В этой операции успех решали темпы. Об этих темпах я с самого начала подготовительной работы стремился внушить своему штабу и командирам дивизий, я требовал так построить предбоевые при вводе в прорыв, чтобы сильные передовые части (авангарды) на ходу сметали сопротивление противника и обеспечивали главным силам беспрепятственное продвижение вперед и ряд других подробных указаний, обеспечивающие быстрые темпы продвижения корпуса.
Основное обвинение, предъявленное 8-му кк и мне, как его командиру, это то, что корпус вместо дерзких действий, быстрого продвижения вперед плетется в хвосте пехоты и трусит выйти на оперативный простор. Ни то ни другое не верно. Нигде пехота впереди не была. Лично я, всеми силами и средствами стремился как можно скорее выйти на оперативный простор, что видно их массы документов, которыми я побуждал идти вперед. Не выполнение конечной задачи по захвату Обливская в срок имеет свои веские причины.
Первая из них: корпус вводился в прорыв за 1-м танковым корпусом, согласно плана операции 5-й танковой армии. Такое построение должно было быть до рубежа Усть-Медведицкий1. С этого рубежа 1-й тк уходит в своем направлении на Липовский, а 8-й кк – в своем, на Старый Пронин, обеспечивая правый фланг ударной группировки 5-й та. На деле получилось иначе.
Войдя в прорыв по плану 5-й та уже на рубеже Блиновский, Усть-Медведицкий 8-й кк был на уровне головы 1-го тк, а когда 55-я кд вела бой за овладение Усть-Медведицкий части 1-го тк были у нее (55-й кд) в тылу. В это самое время 112-я кд завязала бой за овладение Блиновский, действовала совместно с пехотой2, но потом пехота осталась у нее в тылу. Таким образом, на путях к выполнению задачи дня 19.11.42г. 8-й кк встретил упорное сопротивление на рубеже Блиновский Усть-Медведицкий. Без какой-либо помощи со стороны пехоты и танков овладел этим рубежом. 20.11.42 в 22.00 у меня на КП командарм Романенко отдает приказ 1-му тк и 8-му кк изменить маршрут действия. Эти два корпуса были нацелены в общем направлении на Большая Донщинка. 1-й тк шел восточнее, встретил в Большая Донщинка сопротивление противника, повернул обратно и ушел в северном направлении. 8-й кк остался один перед противником, занимающим рубеж Большая Донщинка и высоты западнее. Обе дивизии 55-я и 112-я вели наступление на этого противника, имея справа плечевое соприкосновение с 47-й гв сд с ее 473-м сп. Противник на этом рубеже был уничтожен и части корпуса с рассветом 23.11.42 продолжали выполнять задачу по выходу на рубеж Петровка-Слобода Русская. Следовательно на рубеже Большая Донщинка такая пробивная сила, как 1-й тк не мог с хода прорваться, то естественно для 8-го кк создалась задержка, вызванная прокладыванием себе дороги.
Вторая причина: Утром 23.11.42 получил донесение и наблюдал сам лично, выдвижение с направления Нижне-Фоминский крупных сил мотопехоты с танками. Приказал учебному дивизиону с противотанковым истребительным дивизионом организовать против этой группы противотанковую оборону, сам со штабом выехал в направлении КП 55-й кд, встретив там командира дивизии тов. Чаленко, узнал от него, что у него с востока и юга подходят мотоколонны противника с танками. Я ему приказал организовать круговую противотанковую оборону, разбить противника и выполнять поставленную задачу. От него поехал к командиру 112-й кд тов. Шаймуратову, части которого опрокинув противника свернулись в колонны и следовали на юг, приказав усилить движение и выйти в районы: Краснояровка, Аржановский. Я со штабом следовал с 112-й кд. В 16.00 часов я прибыл в Краснояровка.
Связавшись по радио с 55-й кд приказал ей – к 6.00 24.11.42г. выйти в Петровка после чего решил идти на Обливская. На рассвете получил донесение о движении крупной мотоколонны с танками, эту колонну я и сам наблюдал со своего КП. Я решил частью сил 112-й кд отрезать путь отхода этой группировки, а 55-й кд с тылаее атаковать и таким образом уничтожить. Одновременно 313-му кп дал задачу выдвигаться на Обливская, как передовому отряду, в последствии этот передовой отряд был вынужден повернуть на окруженного противника и уничтожить его. Бой с этой группой противника длился в течении дня и ночи 23.11.42г.
К исходу дня 23.11.42г. ко мне на КП прибыл член Военного Совета 5-й ТА Туманян с задачей разобраться с обстановкой и решить – снять меня с должности или оставить. Он решил меня с должности не снимать. Для того чтобы ускорить движение на Обливская – Туманян решил сменить меня пехотой (47-й гв сд). По его расчетам пехота должна меня сменить в 24.00 23.11.42г. Пехота пришла на рубеж 112-й кд в 14.00 24.11.42г. До этого времени я продолжал бой на уничтожение противника на прежнем рубеже, и когда подошла пехота, противник был уже уничтожен, а его техника захвачена – свыше 200 автомашин и 69 танков. В полдень 24.11.42г. Туманян объявил мне через моего заместителя, что бы я сдал командование корпуса ему, а сам явился в штаб армии. Командование сдал, но в штаб не поехал, оставался в корпусе и пошел с ним на Обливская.
К рассвету 25.11.42г. корпус вышел на Обливская. Следовательно, выполняя свое решение по уничтожению группировки в Аржановский, этим самым я обеспечил дальнейший успех корпуса, но для этого потребовалось время. Третья причина: Выйдя к Обливская корпус с рассвета 25.11.42г. до наступления темноты подвергся мощному налету авиации противника (свыше тысячи самолетовылетов). Прикрытия своей авиации не было. Корпус был прижат к земле и не выполнил задачи по захвату Обливская. На следующий день такой налет повторился. Корпус понес здесь от авиации противника 40% потерь.
Здесь преступно командование 5-й ТА бросило корпус без авиаприкрытия на открытой местности под расстрел авиации противника, преступно именно потому, что в распоряжении командарма был смешенный авиакорпус, но он бездействовал. Вот три причины невыполнения в срок поставленной корпусу задачи. Стиль руководства операцией со стороны командования 5-й ТА не достоин высших начальников. В процессе самой операции ни одной информации об обстановке, кроме криков, угроз и мата со стороны Романенко, так и со стороны Туманяна я не видел. Я трижды отстранялся от командования корпусом, Дудуко так же отстранялся. Атака на Обливская назначенная семь раз и семь раз отменялась, причем отмена запоздала на насколько часов. Части изматывались, благодаря такому руководству.
С выходом корпуса в район Краснояровка, Аржановский, было получен ряд телеграмм от командующего 5-й ТА с частными задачами, которые требовали отрыва больших сил корпуса в направлении севера – тыла корпуса. В процессе выполнения задачи с требованиями движения вперед, получил от командующего приказание, по выходу на рубеж Куртлак закрепиться и при благоприятной обстановке наступать на юг. Почти все средства усиления Романенко отобрал у меня 21.11.42г. Такое руководство не способствовало выполнению задачи, а тормозила ее выполнение.
Командир 8-го кавкорпуса гвардии генерал-майор Борисов /подпись/ 9 декабря 1942г.
1 - на топографических картах 40-хх годов обозначен как свх. Усть-Медведицкий (Песчаный)
2 - здесь и далее подчеркнуто синими чернилами и стоит знак "?"
